Не убояться зла - Страница 93

Кстати, с флаконом парфумов этих произошла такая оказия, что грешно было бы не описать ее тут. Когда пару-тройку лет тому Эстрелла выразила желание заиметь что-нибудь этакое, подходящее ей и неповторимое по аромату, по доброй половине реальности пронесся неслышный, но ощутимый в иных кругах фурор. В конце концов оказалось, что духи, создаваемые в далеком солнечном Хараде черными рабами, даже лучше, нежели эльфийские сорта — изготовляемые по особому рецепту и только для тамошних королей и королев. Но смуглые харадцы отказались продавать свои драгоценные благовония.

Однако посол их не даром ел свой хлеб. Он пошептал кое-что своему посланцу, бестелесной пери, коих в наших краях называют сильфидами — и слова его дошли до ушей могучего харадского султана. И не прошло двух седьмиц, как с прилетевшей с попутным штормом фелуки в имперском порту сошли на берег несколько темных, с навеки опаленной кожей людей. Не торгуясь, приезжие наняли проводника леани, и вечером ко двору были представлены старые и опытные мастера, присланные самим султаном — дескать, пусть создадут уникальный и неповторимый запах для чудесной и несравненной жемчужины полуночи, да продлят боги ее дни и благословят ее маленькую принцессу.

И долго бы еще распинались в витиеватых фразах и бесчисленных поклонах прибывшие. Но заинтересовавшийся этим делом и втихомолку посмеивающийся Император всерьез озаботился тем фактом, что в его дворце полы каменные, а не красного дерева, как в Хараде — и что мастера всерьез рискуют если не расшибить себе лбы, то заработать ревматизм в коленях точно.

Короче, харадцы принялись за дело. Они с непроницаемыми лоснящимися лицами смотрели, как донья Эстрелла ходит, ест, танцует. Изумлялись ее величественному и в то же время приветливому взгляду. С тысячей извинений тихонько упросили ее немного побегать в теплой одежде, дабы будущая каспажа Императресса лучше проявила свой запах. И даже долго принюхивались, поводя широкими черным ноздрями, к клочку батиста, доставленному служанкой из покоев ее высочества после ночи любви.

Мастера долго и прилюдно рвали на головах курчавые, тронутые сединой волосы и клялись, что их мастерства не хватает, дабы создать что-то хотя бы отдаленно достойное столь несравненного цветка Мира. И опять полились велеречия и витиеватые причитания с посыпанием себя пеплом из камина, но плечистый палач, якобы случайно проходя мимо, с намеком примерил несколько своих обожженных, покрытых окалиной щипцов к пальцам и интимным местам харадцев — и те поняли. Приличия соблюдены, можно браться за работу. Долго мудрили, собирали со всего мира травы и благовония, провоняли весь этаж выделенной им гостиницы.

И таки сделали! Да такой аромат, что видавшие виды люди только ахали и восторгались, пройдя первый раз мимо доньи Эстреллы и с интересом окунувшись в неслышно вьющийся за нею шлейф. Но брать плату харадцы отказались наотрез — дескать, для них было великим счастьем оказать услугу несравненной, неповторимой и так далее, и тому подобное. Султан в своем послании вообще посоветовал отрубить мастерам головы, дабы никто больше не смог создать ничего подобного, но умница Эстрелла вовремя прилетела в тронную залу, вся сияющая и великолепная в лучах утреннего солнца, и наложила табу. Дескать, когда взойду и сяду рядом с супругом на трон, тогда эти мастера должны будут создать нечто такое, чтоб даже богини попадали с небес от зависти!

Да, чего и говорить, оказия вышла шикарная…

— На свидание, Ян — к одному нашему общему другу, — чуть посерьезнев, повторила слегка разрумянившаяся донья.

— Ну, так нечестно! — хохотнул принц. — Я уж думал приревновать и проткнуть кого-нибудь шпагой!

— Тебе бы все дырки в людях проделывать да магией их поджаривать! — шутливо воскликнула супруга и тут же из извечного женского коварства куснула за ухо.

Вновь поднялась было легкая и нежная возня, но Эстрелла легонько отстранила своего супруга.

— Погоди, Ян, — она легонько дунула ему в нос. — Мне нужен твой совет.

Принц пожал плечами, по-прежнему не выпуская супругу из нежных объятий. Он даже положил ей голову на животик, с замиранием сердца чувствуя легкие толчки расшалившейся Хельги.

— Ты имеешь в виду, что хочешь помириться с Valle?

— Не только это, — вздохнула Эстрелла и взъерошила непокорные пряди волос своего супруга. — Не только это.

Она задумалась на миг, и все-таки решилась.

— Послушай, Ян. Я, конечно, тогда повела себя как последняя стерва… И не спорь! — она шутливо шлепнула по кисти супруга в ответ на его нежные и такие милые поползновения. — Но сегодня наш друг назначил мне свидание, и я намерена покаяться.

Принц лежал, вдыхая такой родной запах и мысли его расслабленно, чуть лениво двигались. Да, все верно, милая моя донья — хоть ты и пообещала, что все в свое время выяснится и что я сам на твоем месте поступил бы точно так же, но с другой стороны — для чего ж еще есть друзья? На кого можно опереться в трудный миг?

— Так вот, мелькнула у меня одна мыслишка. Сердце нашего барона открыто мне навстречу. И подумала я — не привязать ли его к себе, не приручить ли черного волчару известным женским способом? Чтобы он заглядывал в глаза и ждал малейшего знака внимания. Видят боги, я не намерена допустить ничего эдакого, — Эстрелла вновь шлепнула по рукам, возобновившим нескромные ласки.

Голос ее дрогнул.

— Только вот, подумала я тут же, что бесчестно поступать с другом таким образом — пробовать на нем свои женские коготки. Что скажешь, Ян мой милый — ведь впереди даже я чувствую трудные времена, и безопасность трех малышек меня очень беспокоит…